В дискуссии принимают участие:
Сергей Титов, профессиональный охотник, эксперт в области охоты на гусеобразных (г.Санкт-Петербург),
Александр Артемьев, ведущий научный сотрудник лаборатории зоологии Института биологии Карельского научного центра РАН (г. Петрозаводск),
Дмитрий Дорофеев, старший научный сотрудник ФГБУ «ВНИИ Экология» (г. Москва),
Евгений Цыгикало, мастер спорта по стендовой стрельбе, профессиональный охотник (г. Краснодар)
«Экология России»: На первый взгляд может показаться абсурдным вопрос, какую пользу может принести охота? Известно, например, что от продажи разрешений на спортивную рыбалку и охоту бюджет США получает десятки миллионов долларов в год. А вообще, охота может быть созидательной?
Александр Артемьев: Давайте посмотрим с точки зрения науки. Если популяция чрезмерно растет, то охота, естественно, сдерживает ее рост и это позитивно. Приведу пример с белощекой казаркой. Буквально за 20 лет она расплодилась так, что с 40-тысячной популяции выросла до 1 миллиона 200 тысяч особей. Представители этого вида выедают кормовую базу других видов гусей. И на местах миграционных стоянок, местах зимовок съедают траву, которую обычно едят гуменники и белолобые гуси. По этой причине, в Нидерландах снова открыли осенне-зимнюю охоту на большинство видов гусей, которая с 2000-го года была запрещена. Именно в связи с тем, что казарки расплодилось столько, что она вредит посевам многолетних трав и другим сельхозкультурам, подрывая также кормовую базу зимующих гусей. Вот здесь охота позитивную роль и играет. У тех, где популяция сокращается, охота, наоборот, усугубляет депрессию. Вот, у нас есть такой вид - лесной гуменник, он занесен в Красную книгу, его численность сократилась за 20 лет со 100 тысяч до примерно 50 тысяч. Причем, мое глубокое убеждение, что причина сокращения численности в том, что в Швеции на местах зимовок его просто выбили. У них охота ведется с октября по 31 декабря. За сезон охоты еще в 2005 году добывали три с половиной тысячи гусей гуменников, а с 1 января по 15 марта у них разрешен отстрел гусей для защиты полей, для этого выдаются специальные лицензии, стреляют в неограниченном количестве, статистика не ведется. По словам шведских орнитологов, добывают гуся в это время даже больше, чем в сезон охоты.
«Экология России»: То есть инвазивные виды, которые в последние десятилетия вошли в наши экосистемы и стали вытеснять популяции, несут не меньшую угрозу, чем нерадивые охотники или браконьеры?
Александр Артемьев: Скажу больше, что некоторые из таких видов объявлены вне закона, например, египетский гусь. Во многих странах Евросоюза его можно стрелять вне сезона охоты по специальным разрешениям. И потом, эти чужеродные виды, они еще и разносчики нехарактерных для нас заболеваний, вот как завезли в Европу американского рака, так периодически случается эпидемия чумы у наших аборигенных раков. В Швеции, например, аборигенный рак совсем исчез. То есть, эти животные не только конкуренты с нашими за места обитания и еду, но и потенциальная угроза здоровью наших популяций. Кстати, и охота на пушных – куницу, норку, которые питаются не только грызунами, но и дичью, тоже выступала сдерживающим фактором для чрезмерного размножения этих животных. Сейчас пушной промысел упал, никто им не занимается. У нас вот по всей европейской России очень сильно расплодилась енотовидная собака, чужеродный вид, сильно влияющий на наземных гнездящихся птиц. И охоты, на нее, фактически нигде нет.
«Экология России»: В чем еще заключается партнерство охотников с окружающей средой?
Александр Артемьев: Дело в том, что нормальные охотники заняты ещё и воспроизводством дичи – улучшением мест обитания животных, зимней подкормкой, созданием гнездовых укрытий для утиных, тех же солонцов для копытных. Не только сама охота, но и обеспечение видового богатства дичи делается довольно грамотно во многих охотничьих хозяйствах.
Сергей Титов: Стоит отметить, что мероприятия биотехнии для промысловых видов дичи очень часто служат и для других видов птиц и животных, которые не являются объектами охоты.
Биотехнические мероприятия проводятся для улучшения условий обитания охотничьих животных, расширения видового многообразия охотничье-промысловой фауны и направлены на увеличение их численности. В биотехнию включены такие виды работ, как: реконструкция охотничьих угодий, подкормка, расселение охотничьих животных, предупреждение гибели животных от стихийных бедствий, ветеринарно-профилактические мероприятия по оздоровлению популяций охотничьих животных и другие
Дмитрий Дорофеев: Любой нормальный охотник заинтересован в том, чтобы в его угодьях была высокая плотность охотничьих видов – чтобы не бегать за одной несчастной уткой по трем озерам в течение недели. Многие охотники хотят видеть как можно больше зверей и птиц, с этим связана проблема интродуцированных (чужеродных) видов, о которых мы говорили. У нас сейчас пытаются провести очень опасный эксперимент по интродукции белохвостого оленя, который является американским видом. Его всеми правдами и неправдами хотят завести в охотничьи хозяйства России. И, судя по всему, это нелегально уже практикуется. Вот от этих вещей, конечно, надо отказываться и очень жестко контролировать. Ну и в целом, нормальный охотник, он не только заинтересован в добыче какого-то количества мяса в лесу.
Полноценный охотник, это в первую очередь, натуралист, который может активно развивать природоохранные движения. Он должен быть рачительным хозяином в своих угодьях и понимать, что его действия могут как навредить, так и помочь состоянию того или иного участка биоты.
«Экология России»: Возвращаясь к началу нашей дискуссии, предлагаю вам в таком блиц-формате предложить шаги, которые могут повлиять на изменение отношения общества к цивилизованной охоте.
Евгений Цыгикало: Я бы предложил следующее. Например, использовать возможности большой платформы YouTube. Сейчас мало, кто смотрит телевидение. Естественно, у нас есть популярные блогеры. На их примере и с их помощью можно показывать правильное владение оружием, рассказывать о правилах охоты. Я считаю, что это самое простое и действенное. У людей в голове должно поменяться, что охота, это не просто загнать и убить зверя. Надо параллельно рассказывать, почему нужно бережно относиться к тому или иному виду добычи.
Дмитрий Дорофеев: В первую очередь, нужно вести просветительскую работу среди самих охотников. Их подавляющее большинство в России не понимает сейчас на кого они охотятся. Но, если лося от кабана большинство отличить может, то отличить один вид речных уток от другого вида речных уток уже может отнюдь не каждый. И здесь, конечно, нужно создание большого количества информационных материалов, и они должны быть доступными. Например, выдаваться с путевкой. С другой стороны, нужно менять законодательство в той части, которая должна делать охоту более доступной. Не в смысле расширять сроки охоты, вот, как сейчас расширили сроки весенней охоты, так что суммарно, можно охотиться 50 дней, это, конечно, ни в какие ворота не лезет. Охота должна быть доступной как можно большему количеству людей. И все-таки основной смысл в охоте должен сводиться не к максимальному количеству добычи, а к тому, что вы находитесь на природе.
Александр Артемьев: Я думаю, что нужно воспитывать подрастающее поколение охотников, надо обязательно вводить изучение охотничьего минимума, причем не формально, как это бытует, а должна быть школа юного охотника. Этим должны заниматься охотничьи коллективы. Сейчас у нас много обществ и клубов, они вполне могут взять на себя обязанности по подготовке юного охотника. Естественно, человек должен знать в кого, где и сколько стрелять. Четко различать виды, такой ликбез тоже надо проводить.
Переломить негативное отношение у половины нашего общества к охоте будет непросто. И у меня даже нет представления, какие шаги в этом направлении делать. Вот, смотрите, лебедь – священная птица у многих народов России. в том числе, у северных народов. Малый лебедь занесен в Красную книгу России. А, между тем, рентгеновские снимки пойманных за последние 10 лет лебедей (на западе их много ловят и кольцуют) показывают, что более 20 процентов из них нашпигованы дробью – это и малые лебеди и лебеди-крикуны. Вот какая у нас культура охоты на русском Севере.
Сергей Титов: Знаете, мне понравилось, как Андрей Кончаловский в свое время сказал: « Что такое культура? Это самоограничение». В нужный момент сказать себе «нет» и не продолжать что-то делать неправильно.
И все, о чем мы говорим, должно действовать не только с помощью блогеров и общественных организаций, охотничьих обществ, но и при поддержке государства.
Хорошо, когда товарищ из охотничьего общества подсказывает тебе, наставляет тебя, но, когда ты ошибаешься, должен быть кто-то сверху, кто пригрозит кнутом. Я говорю о том, что есть необходимость в создании службы контроля, которой сегодня нет. Несмотря на то, что есть сегодня проблемы легкого доступа к оружию, к безответственному отношению к объектам охоты, нет контролирующего органа, который смог бы оперативно реагировать, выписать предупреждение, сказать, что охотник совершил ошибку. У нас этот инструмент практически отсутствует. Я говорю про госохотнадзор, инспекторов, которые, в первую очередь, не гонятся за выгодой выписать эти протоколы, а защищают природу от неразобравшихся охотников. Но такие полномочия может дать только государство.
В настоящий момент действующий орган – охотнадзор, не имеет достаточно полномочий для осуществления полного контроля над угодьями. А количество инспекторов – охранников порядка в лесах, оставляет желать лучшего. Принятие законов однозначно должно быть с помощью охотничьего сообщества, потому что сейчас принимаются решения, к сожалению, не всегда компетентные, что способствует только увеличению безграмотного количества охотников. Люди пытаются писать законы, чтобы популяризировать охоту, а в итоге наносят непоправимый урон и объектам охоты и самой культуре охоты. Это должна быть совместная работа общественных организаций, государства на предмет формирования правильной стратегии охотника, который сохраняет дикую природу, охотника, который заинтересован каждый год добывать трофей, а для этого он должен убедиться, что этого вида существует достаточно. И мы должны сотрудничать вплотную с наукой, обратиться к биологам, орнитологам, которые бы помогли с мониторингом численности популяций, изучением путей миграции.
На своем опыте скажу о таком сотрудничестве. Мы как охотники помогали орнитологам делать замеры белощекой казарки. Ученые и в Голландии и в России отслеживают их миграцию, генетику, делают замеры этой птицы. Охота вместе с наукой и государством должны выработать дальнейшую стратегию по популяризации правильной охоты. Потому что это, в первую очередь, защита природы, а потом добыча трофея. И раз у нас оружие продается, то нужно учить людей обращаться с ним, потому что человек с оружием, это колоссальная ответственность.
