История началась еще в прошлом году. Власти Башкирии объявили о французском инвестиционном проекте «Be happy», благодаря которому республика превратится в уникальный центр медовой промышленности. Инвестиции составят 3,7 млрд рублей, ежегодно более 6 тысяч тонн башкирского меда будет уходить на экспорт. Реализация проекта будет проходить в 12 районах республики. Летом французская компания даже разместила вакансии о наборе пчеловодов.
Но также красиво, как на презентации, внедрить проект не удается. Во-первых, сопротивляются местные жители, устраивают флешмобы. Пасечника Султанбекова даже арестовали, обвинив в незаконном митинге, но в итоге отпустили, оштрафовав на 10 000 рублей за отсутствие маски. Башкирские пасечники выступают и за чистоту своего коренного вида пчелы и против передачи в аренду компании «Be happy» территорий зоологического заказника республиканского значения «Ишимбайский». Дело по продаже земель, между прочим, может решиться уже на следующей неделе – 5 марта должен состояться аукцион.
Вопросом о передаче земель ООПТ озадачилась прокуратура и объявила, что организовала проверку о размещении на территории района пасек с зарубежными породами пчел и обоснованности такого решения. Предварительно установлено, что Министерство лесного хозяйства республики объявило и уже частично провело аукционы на право заключения договоров аренды земельных участков в Ишимбайском районе под французские пасеки.
Из открытых источников известно, что французская компания с оптимистично-миролюбивым названием создана недавно, в 2020 году. Она пришла в Башкирию с амбициозной задачей создать самое крупное производство меда в России с 30 000 продуктивных ульев, используя высококлассную генетическую базу, разработанную внутри компании и экспортировать мед высшего качества.
По этой теме в шутливой форме прошелся Иван Ургант, сказав, что французские пчелы хотят захватить Башкирию.
Однако пчеловодам не до шуток. «Экология России» пообщавшись с представителями отрасли, узнала, что на самом деле нужно пасечникам, чтобы стать счастливыми.
Председатель Ульяновского отделения «Союза пчеловодов России» Раушан Рашидов: «Конечно, людей беспокоит, что французские инвесторы займут пастбищные угодья для пчел. В Башкирии есть такое положение, что если в каком-то месте зарегистрирована стационарная пасека, то в радиусе трех километров уже нельзя ставить другие пасеки. То есть, людям отсекают возможность получать марку башкирского меда, как они это делали раньше».
Председатель Региональной общественной организации «Пчеловоды Башкирии» Иван Вавилов:
об инвазивных видах
«Здесь вопрос в том, что происходит неконтролируемое скрещивание. Пчела может преодолевать 7-15 км, когда у нее происходит облет, скрещивание и потом оплодотворение. И если поблизости оказалась пасека другого вида, то есть риск, что сменится генофонд. Тем более, если будет поглотительное скрещивание, когда налицо преимущество пришлой породы. Естественно, что этот фонд забьет весь остальной, и коренная пчела будет страдать от этого».
пчела раздора
«Башкирская пчела у нас, конечно, еще есть. Не в том, правда, количестве, как хотелось бы. Именно для этих целей, чтобы сохранить пчелу, бортничество и был создан заповедник «Шульган-Таш», перед ним такие задачи стоят.
Как правило, наш башкирский мед – это липовый, и он находится ближе к тем местностям, где происходит эта ситуация с французами. Пчеловоды Ишимбайского района воспротивились. С одной стороны, люди не хотят, чтобы, что называется, лезли в их огород, а, с другой, пришедший инвестор ведет себя несколько с позиции силы, дескать, с представителями правительства Республики решили вопрос, значит и вообще решили все вопросы. А население агрессивно настроено потому, что не понимает или недопонимает с какой целью и задачей пришли к нам французы».
что пошло не так или правильный сценарий
«Думаю, что изначально инвестор должен был прийти к людям и вести с ними открытый диалог. До сих пор нам неизвестна его программа. В информационных лентах прошло сообщение, что состоялся инвестчас, одобрение получили от представителей правительства нашего региона, а суть программы, в чем она заключается, многие вообще представления не имеют. Мы, пчеловоды, прекрасно понимаем, что пчела, за которую мы переживаем, не готова к промышленному пчеловодству. С ней работать и работать надо, селекцией заниматься, а французы явно этим заниматься не будут. Мы читаем информацию, что сильные налоговые поблажки для инвесторов идут. Если они инвестируют около 4 миллиардов, программа на 5-8 лет рассчитана, то порядка 2 млрд у них возвращается в виде налоговых льгот и прочего. Получается, что республика недополучает этой суммы, как я понимаю. Первый этап этого проекта уже нарушен, французы обещали сделать здесь лабораторию европейского уровня, но не сделали, а деятельность свою они уже готовы начать. И второе. С породами пчелы нет никакой гарантии. Просматривается ошибка региональных чиновников. Да, был создан АНО «Алтын Солок» (межрегиональный центр по защите и продвижению продукции пчеловодства) для взаимодействия интересов республики с инвесторами. Но получается, что эта организация не провела никакой работы с населением, не рассказала, что и как будет делаться. Мы, пчеловоды бьемся, бьемся, но для нас не делается ничего, а для инвесторов – пожалуйста».
про перспективы
«Мы, общественники, наша организация никакой коммерческой цели не преследует. И мы прекрасно понимаем, что у нас 90 с лишним процентов пасек находится в личных хозяйствах, которые не являются налогоплательщиками, мы это прекрасно понимаем. Но, если бы государство было заинтересовано в том, чтобы личные подворья перерастали в фермерские хозяйства, все могло измениться. Работа с пчеловодами не проводится. Общественники делают больше, чем чиновники, чтобы дать образование этим пчеловодам. В последние месяцы пчеловоды начинают легализовываться, переходят в коммерческий сектор, оформляют предприятия. И Закон о пчеловодстве нас к этому подталкивает. Потому что в этом законе, вступившем в июне прошлого года в действие, там о физлицах вообще ни слова ни сказано, что тоже многих пчеловодов возмущает. Закон о пчеловодстве в стране, в которой больше 90 процентов – это личные подворья, а про них ни слова. Мы за свои средства в прошлом году проехались по десяти районам и там создали общественные организации, наладили взаимодействие с чиновниками. Мы пытаемся до Минсельхоза достучаться, но там глухая стена, нас не хотят абсолютно слышать. Там животноводство нужно, растениеводство, а пчеловодство это так».
бренд и миссия
«Французы создадут рабочие места, раскрутят бренд «башкирский мед», честь и хвала им, но они и вето наложат, только они и будут пользоваться этим брендом. Наше общество, кстати, предлагало зарегистрировать этот бренд, но так, чтобы любой пчеловод мог воспользоваться им при условии, что докажет качество башкирского меда, даже если придется какую-то символическую копеечку заплатить.
У нас основная задача, как у общественной организации – доказать чиновникам, что пчела это не мед, пчела – это опылитель. Важный ресурс, который дает прирост для растениеводства. Если грамотно использовать пчеловодство, то можно увеличить прибыль на 30-40 процентов».
