146,2 млрд рублей – именно такая сумма, самая крупная в истории компенсаций за природоохранные нарушения в постсоветской России, была недавно выплачена «Норильско-Таймырской энергетической компанией» (НТЭК, «дочка» «Норникеля»).
Вице-премьер Виктория Абрамченко сообщила, что деньги направят на экологические проекты в Сибирском макрорегионе, поскольку такая сумма слишком велика, чтобы отдать ее только одному Норильску или даже только одному Красноярскому краю.
Однако эксперты, собравшиеся вчера в клубе «Экологии России» в социальной сети Clubhouse, оказались не согласны с таким «размазыванием» средств.
Как рассказал эколог, гидрогеолог и экоблогер Георгий Каваносян, он проводил в Норильске независимое расследование случившегося и до сих пор пристально следит за ситуацией.
«Нефтеразлив в Норильске – переломная точка в нашей стране, которая показала потенциальным загрязнителям, что природа стоит денег, и в этом плане ситуация, конечно, позитивная. С другой стороны, восстановление там будет идти много лет, если не десятилетий, и затраты на него будут огромные. Поэтому вопрос «куда потратить деньги» я бы рассматривал с точки зрения «куда их потратить, если они останутся», – подчеркнул Каваносян.
С ним согласен и Василий Яблоков, руководитель климатического проекта Greenpeace в России. По мнению эксперта, формально устранить последствия, то есть снизить уровень загрязнения в воде и почве ниже ПДК (предельно допустимой концентрации – прим. ред.) – лишь верхушка айсберга.
«Нужно говорить о реабилитации всей экосистемы, о том, что в реках должна снова появиться рыба, что должно восстановиться поголовье пострадавших северных оленей, должны восстановиться почвы, и так далее», – перечислил Яблоков.
Он привел в пример печально известную аварию танкера «Эксон Вальдез», которая произошла 23 марта 1989 года у берегов Аляски. Авария считается одной из наиболее серьезных техногенных катастроф в мире. Несмотря на прошедшие десятилетия и огромную проделанную работу, экосистема на пострадавшем участке побережья не в порядке до сих пор.
Яблоков также подчеркнул, что, хотя Росприроднадзор рассчитал ущерб по максимуму, в мире и в России существуют прецеденты, когда комплекс мер по реабилитации природы выходит дороже, чем изначально посчитанный ущерб. И государству приходится не только не тратить этот штраф на какие-то посторонние нужды, а еще и доплатить, чтобы закончить работу по спасению природы.
Идею, с которой согласились остальные эксперты, «подкинул» посол Доброй воли ООН, председатель Всероссийского общества охраны природы, депутат Госдумы РФ Вячеслав Фетисов. Если какие-то средства от огромного штрафа останутся, он предлагает направить их на очистку рек и озер.
«В национальном проекте «Экология» заложены средства на снижение уровня загрязнения только Волги и Байкала, а между тем, есть много других водоемов, которые требуют пристального внимания», – сказал корреспонденту «Экологии России» Фетисов. Действительно: в Красноярском крае, кроме пострадавшей от аварии Пясины, более двадцати относительно крупных рек (включая огромные Енисей и Ангару), и все они довольно сильно загрязнены.
С перспективой «размазать» средства по всей Сибири категорически не согласен Сергей Шахматов, заместитель председателя комиссии по охране окружающей среды и формированию здорового образа жизни Красноярского городского совета депутатов.
«Раньше, если загрязнитель выплачивал компенсацию ущерба окружающей среде, она делилась на три части: часть в муниципальный бюджет, другая в региональный, ну и Москве немного. Недавно же закон изменили, и теперь все штрафы уходят в федеральный бюджет. Считаю это несправедливым. Где ущерб, там и деньги должны оставаться, логично?» – отметил Шахматов.
Елена Пензина, депутат Законодательного собрания Красноярского края, также заверила, что большинство ее коллег-депутатов считает: средства должны быть потрачены на Норильск.
«Я была в Норильске с комиссией депутатского расследования, и честно скажу, я там увидела какой-то фильм ужасов. Предприятие, которое разлило топливо, беспардонно использовало то наследие, которое осталось с советских времен. Ни модернизировать свое оборудование, ни вкладываться в сам город не считали нужным. Там же многие вещи на ладан дышат. Последовавшая авария – просто закономерный результат такого поведения», – возмутилась Пензина.
«Я бы тоже потратил часть средств чисто на сам город Норильск: когда я там был, увидел довольно плачевную картину: бетонные коробки домов, разбитые дороги, наспех сколоченные деревянные мостки и огромные лужи, по которым «плавают» люди, никаких ярких красок», — согласился с депутатом Георгий Каваносян.
Мне очень нравится жить рядом с медведями. Кордон Травяной можно сравнить со стеклянной банкой, стоящей на полке в мире медведей, откуда очень удобно за ними наблюдать! Я вижу этих могучих животных немного иначе, чем большинство людей. Медведи способны думать, принимать решения, разговаривать, обижаться, ревновать, хитрить, обманывать, принимать в семью чужих медвежат и еще много чего.
Еще в детстве меня увлекали сюжеты приключенческих книг и фильмов. Было что-то особенно притягательное в этих историях о заброшенных поселениях и таинственных археологических артефактах. Поэтому важной особенностью фотопроектов стала съемка в труднодоступных регионах мира. Мне представилась возможность уже не в книгах, а вживую побывать в различных экзотических регионах планеты и вплотную познакомиться с незнакомой и удивительной природой этих мест.
Артисты балета понимали, куда они едут. Но на месте у них был шок от увиденного. Тем не менее, никто не отказался от участия в съемках. В процессе танцоры так увлекались, что их было не остановить. Основную цель мы выполнили – приковали внимание людей к мусорной проблеме.
Выхухоль – эндемик России. Эндемик – означает «живет только у нас и больше нигде». Вообще раньше считалось, что выхухоль – эндемик СССР, поскольку имелись небольшие очаги ее обитания в Казахстане и на Украине. Но сейчас никто не знает, остались они там или нет. В последние годы численность выхухоли стабилизировалась, но остается на очень низком уровне. Сейчас в стране где-то тысяч десять зверьков.
Дизайнеры думают, как создать экологичную сверхбыструю одежду. Например, пошел в ночной клуб: нарядился, потанцевал, вышел, выбросил. Дизайнеры экспериментируют с такими изделиями, создавая их из биоразлагаемых материалов. Самая экологичная одежда – это виртуальная одежда, которая становится сейчас очень популярной и ее рынок будет расти.
Акулы – никакие не монстры. У людей просто склонность их демонизировать. Это и преувеличения о количестве жертв акул где-нибудь в Шарм-эль-Шейхе, и рыбацкие байки, и заявления, что раны от акул не лечатся. В результате обыватель, действительно, верит в том, что это чудовище и машина для убийства. При этом люди восхищаются столь же, а то и более опасными животными, например, тиграми.
Антарктида встречает айсбергами нереальных размеров и ветром сумасшедшей скорости. Плотный поток ледяного воздуха безжалостно хлещет. Это не просто порывы до 20-40 метров в секунду, а непрерывный ветер, сметающий все на пути.
«Большая Саянская тропа» – это, возможно, дело всей моей жизни. Эта тропа может стать одной из крупных, имеющих общенациональную известность экологических троп, таких как «Большая Байкальская» или «Большая Севастопольская». Общая сумма, которую мы заложили на нее, – около 81 млн. Сумма большая, но нужно понимать, что и протяженность тропы большая сложная в конструктивном плане, одна из наиболее крупных в стране.
Я пел белухам под водой, чтобы они ко мне подошли поближе. Однажды мы общались с кашалотом на тему загрязнения пластиком океанов (кит реально приносил мне пластиковые пакеты, как будто просил избавить от них, забрать их на сушу). За каждой фотографией стоит какая-то удивительная встреча с китами.
Если раньше все скалы были расписаны в стиле «Здесь был Вася», то сейчас надписей с каждым годом становится меньше. Плюс ко всему мы сделали несколько специальных стендов, так их и озаглавили: «Здесь был Вася». Каждый желающий, чтобы не расписывать скалы, может оставить автограф на стендах.
«Коронавирусный» 2020 год показал, насколько ценен для людей внутренний туризм. Погулять в лесу, подышать воздухом, послушать птиц, у костра посидеть. Это не тяжелый, не насыщенный туризм, это «туризм выходного дня». У нас в стране внутренний туризм вообще пока на зачаточном уровне, но пандемия, надо сказать, его подтолкнула.
Мы входим в список ООПТ, расположенных за полярным кругом. А это означает и потрясающие полярные сияния, и полярную ночь, и незаходящее солнце летом.
Как ни парадоксально это звучит, именно для нашего заповедника пандемия сыграла даже положительную роль. Если раньше люди привычно ездили за границу или в какие-то традиционные туристические места, то в 2020 году обнаружили привлекательные и еще не изученные природные жемчужины Самарской области.
Наше учреждение я иногда в шутку называю «гремучей смесью», как, собственно, можно назвать и любую федеральную ООПТ. Ведь здесь сразу несколько направлений работы: и охрана, и экопросвещение, и наука, и туризм.
Если уж человек доехал до «Русской Арктики», то он экологически сознателен и мотивирован на сохранение арктической природы. Маньяков, мечтающих пострелять по белым медведям, мы у себя не встречали.
Программа сохранения лошади Пржевальского позволила не только сохранить, но и увеличить численность мировой популяции до трех тысяч особей.
Человек, работающий в охране природы, стремится сделать мир лучше. Если сотрудник ООПТ из таких, то и результаты работы будут отличные.
Эковолонтерство для меня – будущее, в котором каждый для сохранения природы будет делать что-то посильное, а все вместе мы сможем добиваться огромных, прорывных результатов. Мы как раз и создали организацию «Делай!», чтобы помогать в этом.
Спасти и восстановить можно любой вид животного, который остается в природе. Но усилия должны быть сосредоточены на сохранении не только отдельных видов, но и всей экосистемы.
Животные гораздо умнее и богаче внутренне, чем мы представляем. Они просто думают иначе, чем люди...
Если все гренландские ледники растают, то уровень Мирового океана поднимется на 7,2 метра. Тогда страдать будут не только животные, но и люди. Уже сейчас нам надо готовиться к десяткам миллионов климатических мигрантов.
Цифровая трансформация – это не просто внедрение технологий. Это последовательная масштабная работа, которая приведет к ускорению и оптимизации всех процессов в отрасли.
Чему нам следует поучиться у ООПТ Танзании? Наверное, во-первых, организации охраны: при каждом нацпарке был целый поселок с рейнджерами, которые охраняли его с автоматами. А во-вторых, возможности реально увидеть животных на маршруте (экологической тропе). Чтобы, как в Африке, они мимо нас бегали, летали, да хоть просто лежали, и не боялись. Чтобы у них был закреплен рефлекс, что человек вот на этой территории не несет опасность. В России тоже есть такие ООПТ, но, к сожалению, их очень мало. А для посетителей большинства ООПТ, чтобы увидеть зверя или птицу, нужно быть реально специалистом или местным сотрудником, который работает на территории не один день. Или же просидеть без движения много часов в так называемых скрадках, чтобы животные потеряли бдительность, и вы смогли их увидеть.
В соцсетях активисты выкладывают свои отзывы и фото, что собранный раздельно мусор попадает в один контейнер и на одну свалку. Здесь важно выстроить полноценную цепочку: раздельный сбор – раздельный вывоз – раздельная переработка – раздельная утилизация
Общественные организации могут помочь в нужную минуту – экспертным мнением, финансами. А в случае несогласия – прямо высказать правду в глаза.
Все мы являемся менеджерами ресурсов. И на всех нас лежит ответственность за воздействие на окружающую среду
СМИ сетевое издание «Экология России» – нацпроектэкология РФ» зарегистрировано в Федеральной службе по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций. Свидетельство о регистрации средства массовой информации ЭЛ № ФС 77 - 79233 от 25 сентября 2020 г.
По вопросам сотрудничества и рекламы: +7 (915) 379-27-44 (WhatsApp)
Адрес электронной почты редакции: info@ecologyofrussia.ru
16+