Тема сессии была заявлена, конечно, актуальная. Но зал при этом был полупустой, сами участники заметили, что Бразилия не приняла участие в сессии. В итоге энергопереход обсжудали представители России, Индии, Эфиопии, ЮАР, Индии, Китая.
Сегодня доля возобновляемых источников энергии в глобальном энергетическом балансе растет. Чего только стоил доклад представителя Китая Чжан Юшэн, заместителя директора Института энергетических исследований КНР. Он с гордостью прочитал доклад о колоссальном вкладе Китая в энергопереход и подчеркнул, что сегодня страна первая в мире по солнечной и ветровой энергии. И главное, на чем сегодня сосредоточен институт, который он представляет, это исследования в области инноваций.
Развитые и развивающиеся страны находятся в разных условиях на этапе энергоперехода. Темпы, степень и средства обеспечения у них различаются.
Как сообщили на сессии, в России 55% потребления первичной энергии приходится на природный газ, а 19% электричества вырабатывается атомной энергией. В Иране доля природного газа в общей выработке первичной энергии составляет 71%. Китай является мировым лидером по совокупной мощности солнечных и ветряных электростанций, а доля продаж китайских электромобилей на мировом рынке составляет 60%. Три самые крупные солнечные электростанции в мире находятся в ОАЭ. Египет стремится к тому, чтобы к 2035 году доля возобновляемых источников энергии в его структуре энергопотребления составила 42%. Бразилия удовлетворяет почти 45% своих потребностей в первичной энергии за счет низкоуглеродных источников, включая водород и биотопливо, что делает ее энергетическую отрасль одной из наименее углеродоемких в мире.
Как сказал, Бейене Петрос (Эфиопия), генеральный директор Института политических исследований, сегодня это не просто модная тема поговорить об окружающей среде и возобновляемых источниках энергии, например, для африканских стран, это вопрос выживания.
Заменить концепцию УСТОЙЧИВОГО РАЗВИТИЯ предложил Александр Дынкин (Россия), академик РАН, профессор, президент ИМЭМО РАН им. Примакова. Его альтернатива – это концепция ОТВЕТСТВЕННОГО РАЗВИТИЯ. В ее основе максимально широкое использование возобновляемых, нематериальных и прежде всего интеллектуальных ресурсов, таких как искусственный интеллект, информационные технологии, энергетика замкнутого цикла, зеленое земледелие и т.д.
Дынкин выразил сомнения по поводу достижения целей устойчивого развития, объявленных ООН к 2030-му году: «Это касается нищеты, голода и неравенства. В последнем докладе ООН о человеческом развитии отмечается, что «новый комплекс неопределенности достиг масштабов, невиданных в человеческой истории». Устойчивость связана с равновесным состоянием, а развитие сопряжено с выходом из равновесного состояния. Поэтому «устойчивое развитие» оказывается оксюмороном. По мнению Дынкина, раньше «казалось, что идея энергоперехода могла бы объединить мировое сообщество, а сейчас наоборот разделяет».
Ещё один представитель России Игорь Макаров, руководитель рабочей группы по устойчивому развитию в Экспертном совете «БРИКС – Россия» сказал, что свой путь декарбонизации страны должны выбирать сами, у каждой из них разные технологии. И, хотя, создать единую систему регулирования по выбросам сложно, можно синхронизироваться в трансграничных климатических проектах, например. Макаров высказал идею организации центров компетенций БРИКС, занимающихся проблемами климата. Сейчас они находятся в западных, не совсем дружественных странах, как говорится. Полученные данные потом можно будет передавать соответствующим комиссия ООН, чтобы иметь собственные сценарии энергоперехода.
Алекс Бенкенштейн (ЮАР), руководитель программы «Климат и природные ресурсы» Южноафриканского института международных отношений, отметил, что в мире идет усиление глобальной конкуренции по ресурсам, технологиям, кадрам, появляются новые альянсы, «сплошные изменения и столько переходов»… Знак глобальной геополитической конкуренции, это еще и риск для развивающихся стран, он будет влиять на темпы перехода. Бенкенштейн обратил внимание на важность стратегического партнерства стран в передаче технологий, в доступе к энергии.
Отвечая на вопрос «Экологии России», если философски посмотреть в будущее и рассмотреть возможный сценарий появления нового вида энергии – термоядерного синтеза, который, как сейчас предсказывают, может появиться уже к 2030 году, Бенкенштейн ответил, что важно понять, кто будет ее источником, в чьих руках она будет сосредоточена, опять же, как будет решаться вопрос ее транспортировки.
Вообще, по итогу сессии сложилось впечатление об очень осторожной позиции каждой из стран. Размышляя и рассуждая не тему, представители стран говорили о важности проблемы, но, по сути, конкретные предложения прозвучали только от российской стороны.
Ольга Стрелкова
