В новом десятилетии, когда столько много говорится о климатических изменениях, не избежать нового витка интереса к теме влияния на климат. Что есть реальность, а что есть легенда? На вопросы «Экологии России» отвечает Александр Чернокульский.
Александр Чернокульский – старший научный сотрудник Лаборатории теории климата Института физики атмосферы имени Обухова РАН. Автор более 60 статей в журналах об изменениях климата и проблемах устойчивого развития, ученый секретарь Научного Совета РАН по проблемам климата Земли.
- Можно ли сам климат назвать оружием замедленного действия, если да, то какие части мира оно поразит в будущем?
- Одно из основных свойств оружия – направленность. Если кто-то его применяет, он должен просчитать эффект, что оружие не выстрелит в него самого. С климатом это не работает.
- Если допустить, что сама природа держит это оружие в руках…
- Это не астероид, который прилетит, или вулкан, который вдруг проснется — у природы есть более мощное оружие, оно действует быстро. Если только климат будет оружием осадного типа и, как говорится, возьмет измором. Но это слишком образно, скорее не соглашусь.
- Как вы относитесь к версии, что все, что происходит с климатом – это не столько антропогенное воздействие, сколько цикличный процесс, и изменений не избежать?
- Если мы говорим о физике климата, то ответ – точно нет. Ученые уверены, что это не цикличный процесс. Современное потепление – следствие усиления парникового эффекта. Мы сжигаем ископаемое топливо, меняем химический состав атмосферы. По отклику таяния ледников, по отклику накопления тепла в океане, по осадкам мы видим, что это именно влияние усиления парникового эффекта, а не солнца или каких-то долгих циклов. Что касается Парижского соглашения и ESG, то это уже не наука, а больше политика, но она тоже про то, что надо затормозить тревожное явление, задуматься об окружающей среде.
- По поводу политики… Как популисты используют климатическую повестку?
- Вокруг климата начинается некий гринвошинг (от англ. greenwashing – «зеленое отмывание» или «зеленый камуфляж»), назовем его «клайматвошинг». Хотя, такого слова, наверное, еще не придумали. Например, в России есть такие компании, которые говорят: «мы климатически нейтральные, мы уже зеленые». Но по факту ты можешь быть климатически нейтральным и наносить большой вред окружающей среде. На климат можно не оказывать прямого влияния, но при этом можно загрязнить речку, почву и т.д. То есть климатическая повестка временами подменяет повестку по охране окружающей среды.
В плане хайпа около науки есть такие истории, как «посчитайте риски в 1,5 или 2 градуса потепления». У меня есть скепсис к этим цифрам. Почему 1,5, а не 1,6? Выбрали круглые цифры, а потом к ним начинают подтягивать научные статьи. Это строгой физики под собой не имеет.
- В 1977 году ООН была принята Конвенция, которая запрещает использовать климат в качестве оружия. Но в интернете можно найти сообщения о центрах, занимающихся климатическим оружием – один находится на Аляске в США, другой – в России. В частности, речь идет о программе High Frequency Active Auroral Research Program (HAARP), которая предполагала создание геофизического оружия для изменения климата в отдельных регионах планеты. Что вы знаете об этом?
- Мы с коллегами в свое время хотели написать научно-популярную статью на эту тему, смотрю, по-прежнему тема будоражит умы, к статье надо бы вернуться. Но если коротко, то это все про воздействие на ионосферу, но отклика в нижних слоях атмосферы нет. На погоду это никак не влияет. Разгон облаков – вот это люди научились делать. Можно попытаться в засушливом регионе вызвать дождь, но это локально и очень дорого. Центры, которые вы перечислили, не занимаются воздействием на погоду и климат. Это центры изучения процессов в ионосфере. Если говорить о воздействии на климат, то исследования (теоретические, не практические) ведутся: это так называемые методы геоинженерии. Например, можно распылять аэрозоль в стратосфере. И все время поддерживать его концентрацию, что будет приводить к охлаждению планеты. Возможно, это понадобится человечеству, если мы так и не сможем снизить наш углеродный след. Но это не то, чем мы можем воздействовать в каком-то месте. С точки зрения гражданской науки, направленного локального воздействия на климат быть не может.
Если бы можно было воздействовать, то те же американцы попытались бы влиять на приходящие к ним тропические ураганы, чтобы не было таких многомиллионных разрушений. Ничего же не получается сделать с этим ураганом, там такая энергетика, что никаких бомб не хватит.
В нашей стране ведутся работы воздействия на градовые процессы на Кавказе, чтобы град был не крупным, а мелким или даже дождь выпадал. Град не выпал, урожай не погиб – в этом и есть эффект.
- Можно вызвать бесконечные дожди?
- Нельзя, конечно. В Китае, на Ближнем Востоке как-то пытаются локально усиливать дожди. Это может влиять и на соседей – усиливая дожди в одном месте, вы лишаете влаги соседний регион, там может случиться засуха.
- Если говорить про существующие риски – тактическое ядерное оружие, как его применение может повлиять на окружающую среду?
- Я не скажу по поводу распространения радиации, просто не эксперт. Из того, что я знаю, у него не сильное радиационное загрязнение. Опасность большой ядерной войны в том, что начинается сильный пожар и в атмосферу попадает много пепла. А это мощный аэрозольный экран. Аэрозоль отражает часть солнечного света, и начинается ядерная зима. Но это большая война, что касается «маленькой», то там эффекты локальные и на климат, это, скорее всего, никак не повлияет.
- Можно ли создать тучи, которые с помощью молний смогут вывести электронику из строя?
- Нет, нельзя. Они не будут бить там, где мы хотим. По крайней мере, получить эффект в нужном месте в нужное время невозможно.
- Научились ли создавать шаровые молнии?
- Это явление еще не изучено. Статистика очень слабая по обнаружению такой молнии. Есть теория, что это вообще миф.
- А какие еще в науке есть редкие неизученные явления?
- Конвективные явления, например, смерчи – слабоизученное явление.
- Можно ли искусственно вызвать торнадо?
- Нет. Ни вызвать, ни разрушить.
- И создать огненный торнадо невозможно?
- Сложно. Это по сути своей собрат пыльного вихря — завихренности, которая образуется над очень перегретой поверхностью. Если внизу горячо, то поднимающиеся струи воздуха могут закрутиться. Чтобы появился огненный смерч, необходимо создать очень сильный пожар.
- Еще одна тема, вокруг которой много мифов и слухов – это химтрейлы.
- Такого явления нет, даже слово неправильное, есть контрейлы (contrails, по-русски — инверсионный след). Это след, который возникает за самолетом при сжигании керосина. Образуется водяной пар, а ещё частички сажи, которые служат так называемыми ядрами конденсации. При определенных условиях в атмосфере небольшая добавка водяного пара и таких ядер конденсации приводит к образованию облаков. По сути, это самые обычные облака.
- То есть, вот эти полоски на небе…
- Да, это просто облака, вода. Хотя, конечно, до XX века таких линейных облаков на небе не было.
- Но гипотетически возможно распыление?
- Вопрос стоимости и целесообразности. Я, например, не вижу в этом никакого смысла. Год назад я читал какую-то очередную теорию заговоров про распыление вакцины, чтобы город дышал этим. Но на той высоте, где летит самолет, это делать совершенно нецелесообразно (если вдруг кто-то действительно решит что-то где-то распылить). Рассчитать, куда это полетит и в какой концентрации, невероятно сложно, нужно обладать информацией о структуре турбулентности, ветровом поле и так далее. Поэтому, химтрейлы – это из классики теории заговоров.
- Если от мифов и легенд перейти к реальным климатическим вызовам. Можете назвать основные риски для России?
- Первое, это таяние мерзлоты. Второе, это лесные пожары. Не только то, что лес горит, но и последствия этих пожаров – ухудшается качество воздуха. Дальше – усиление засушливости в сельскохозяйственных регионах юга Европейской территории. Ещё учащение опасных летних конвективных явлений (ливни, шквалы, град, смерчи).
- Можем ли мы говорить, что географическое положение России самое благополучное, у нас много лесов, большая вода далеко – нет угрозы затопления мегаполисов. Мы можем чувствовать себя чуть расслабленнее по сравнению с другими странами?
- Я с этим осторожно соглашусь, но лишь отчасти: расслабленнее – не значит, что ничего делать не надо. Нам нужно готовиться и к положительным, и к отрицательным последствиям изменений климата. Действительно, для стран, близких к экватору, рост температур – это опасное явление. Там может быть настолько жарко и влажно, что жить становится невозможно. В России, наоборот, стало теплее. Статистика показывает, что уменьшение избыточной зимней смертности превалирует над увеличением избыточной тепловой смертности. Оттого, что морозы ослабевают, нам лучше.
Проблема в том, что мы живем во время перехода, в эпоху перемен. Если бы мы жили в одном состоянии, а потом сразу перепрыгнули в теплое состояние, это было бы лучше. И условно, вся бы наша инфраструктура в момент изменилась… Но по факту мы испытываем колоссальные изменения, переходя из одного состояния в другое. Даже если мы придем к нулевым выбросам (вряд ли к 2050-му году, в лучшем случае к 2070-му), то температура ещё продолжит расти несколько десятилетий, затем стабилизируется. А вот ледники продолжат таять более длительное время. И угроза подтопления для нас все же не нулевая. Например, для Санкт-Петербурга. При определенных уровнях океана дамба может и не спасти.
- Вы провели исследование, сделали анализ, бьете тревогу. А дальше? Кто и как будет следовать вашим советам, кто к вам прислушивается и более того, кто будет реализовывать сценарии по предотвращению изменений климата?
- Это хороший вопрос. Если посмотреть на доклады IPCC (Межправительственная группа экспертов по изменению климата), то видно, как меняется их тон. Вначале очень сухой – «ну, вот мы нашли, вот мы показали», а последний шестой отчет становится не то, чтобы истеричный, но уже более алармистский. То есть ученые тоже начинают выходить из себя, потому что говорят о проблеме 30 лет, а никто их не слушает. Нелегко ощущать себя Кассандрой…
В идеальном мире изменение климата – это глобальный риск, который должен количественно оцениваться. Следующий шаг от физики – это переход на экономику, который тоже в принципе сейчас делается, есть работы на эту тему. Сколько мы потратим, если будем делать адаптацию или сколько это будет стоить, если будем делать адаптацию и смягчение и т.д. Эти расчеты начинают проводиться. Первый шаг – это физика, второй – экономика, а третий – это внедрение, основанное на понимании того, что мы суммарно потратим меньше денег, если мы внедрим адаптацию и меры по смягчению (по снижению нашего углеродного следа), чем если бы просто боролись с последствиями изменений климата. Так или иначе все страны начинают реагировать на изменения климата. И в этом плане что-то уже может делать каждый город, каждый регион, каждая отрасль. Адаптация – это снижение воздействия меняющегося климата на нас, а более сложная история – это смягчение, когда мы должны снизить свое воздействие на климат. Вот здесь пока споров явно больше.
- В новых геополитических условиях кого-то волнуют климатические вызовы?
- Климат – это долгосрочная история. Когда горизонты планирования короткие, тема климата вообще не интересна. На климатические вызовы надо реагировать, если мы думаем о наших детях и внуках.
Провела интервью Ольга Стрелкова
