Жительница Ямала отправляет «мусорные» посылки и развивает экодвижение в районах «вечной мерзлоты»

Мы посмотрели сюжет по телевизору про наших полярников и вдохновились их сложной, но очень интересной работой. Так пришла идея создать куртку-пауэрбанк. Это возобновляемый источник энергии, который никак не наносит вреда окружающей среде. Куртка позволяет зарядить гаджеты за счет эффекта разницы тепла и холода

Кто-то не может представить себе путешествие без компании, он с ума сойдет, а кому-то проще ходить одному. Главной проблемой одиночных путешествий была безопасность. Сейчас есть спутниковые технологии, которые позволяют отслеживать, быть на связи, чтобы в случае чего позвать на помощь. 

Арктика – непростой регион для работы. Здесь все «прелести» холодного региона: лед, полярные ночи, темнота, зимой метели и вьюги. «Звенящей» тишиной и не пахнет. Так быстро все развивается, что Арктика превращается в настоящий Бродвей. Она ошибок не прощает. Здесь ко всему нужно очень серьезно подходить. 

«В России нет ни одного углеродно-нейтрального фильма. Но встречаются точечные практики сохранения окружающей природы во время съемок: раздельный сбор мусора  на съемочных площадках, передача костюмов на благотворительность. Но целостного подхода нет, поэтому пока все впереди»

Белый след от самолетов практически безвреден для качества воздушной среды. На больших высотах все рассеивается, поэтому в воздухе ничего вредного не остается. Все, что говорят об опасности химтрейлов, для России не характерно. Это все фейк, так как выдумать можно все и рассказать об этом людям.

Мы теряем пчел из-за гербицидов, сокращения территории обитания и изменения климата. Рынок меда наводнен фальсификатами. Да, пчелы в опасности, но не нужно опустить руки. Их можно спасти, развивая отрасль пчеловодства. Привлекая в эту трудоемкую, но очень интересную, нужную для жизнедеятельности всего человечества отрасль молодых амбициозных специалистов.

За те 20 лет, которые я тушу пожары, я вижу, как меняется продолжительность пожароопасного сезона. У нас он стал круглогодичным. Появились зимние лесные пожары, стала выше интенсивность летних, значительно поменялась цикличность. Если раньше мы видели какую-то связь с солнечными циклами, то сейчас мы наблюдаем непрерывный рост числа пожаров.

Я не знаю ни одного промышленного предприятия, которое идеально идет на контакт. Есть такое понятие – «промышленный туризм» – оно у нас в России не очень развито. А за рубежом многие компании организуют к себе на заводы туры, различные поездки. У нас же просто боятся, что где-то что-то лишнее снимут, поэтому и не хотят к себе пускать. Компании, которые открыты и согласны к себе пускать – их единицы. Но и не может быть такой ситуации, что все предприятия работают незаконно и портят экологию. Если бы это было так, то мы бы жили в мире после апокалипсиса.

Основная масса охотников в России – это бедные люди, сельские жители, которые не способны заплатить за лицензию. Поэтому они вынуждены заниматься браконьерством. Несмотря на то, что дичи стало реально больше, у нас охотой дела обстоят сложнее, чем за границей.

Периоды жары, сопровождающиеся отсутствием осадков крайне опасны неконтролируемым развитием лесных и торфяных пожаров. Эти явления могут превратить территории вокруг Москвы буквально в выжженную пустыню.

Первое, что запоминается на Северном Полюсе – невероятно сильная тишина. Никаких звуков, кроме твоего внутреннего голоса и биения сердца.

В абсолютных показателях Москва с 1990 года сократила свои выбросы парниковых газов более чем на 20 миллионов тонн СО2. Это огромная цифра сравнимая с объемом выбросов парниковых газов трех европейских городов.
Столица уже сейчас достигла показателя снижения эмиссии СО2 в 25 процентов от уровня 1990 года, установленного Президентом страны. До 2030 года нам нужно добиться снижения до 30 процентов.

Моя история началась с путешествий по миру, по Европе и Азии. Там увидел разное отношения к природе. У азиатов оно более неряшливое, чем у европейцев. Россия находится где-то посредине. Мне захотелось исправить эту ситуацию и приблизиться к европейскому менталитету.

Экология – это та история, о которой стоит задуматься перед тем, как случится какая-то жесть. Это здоровье Земли, нашего социума, нашей человеческой популяции. Мусор для меня как псориаз, если смотреть на проблему через парадигму человеческого тела. Это нарывы на теле планеты, которых становится все больше. Но самое страшное – это мусор в головах людей, когда они принимают свалку вокруг себя, и она селится у них в головах.

Мне очень нравится жить рядом с медведями. Кордон Травяной можно сравнить со стеклянной банкой, стоящей на полке в мире медведей, откуда очень удобно за ними наблюдать! Я вижу этих могучих животных немного иначе, чем большинство людей. Медведи способны думать, принимать решения, разговаривать, обижаться, ревновать, хитрить, обманывать, принимать в семью чужих медвежат и еще много чего.

Я 35 лет пробыл в Арктике, кочевал вместе с оленеводами, жил в чумах. В арктическую тундру нельзя идти с техникой на колесах. Я наблюдал за оленями и решил создать простейшую платформу «шагач». С ней земля вообще не разрушается. Это быстро, экономично и экологично.

Еще в детстве меня увлекали сюжеты приключенческих книг и фильмов. Было что-то особенно притягательное в этих историях о заброшенных поселениях и таинственных археологических артефактах. Поэтому важной особенностью фотопроектов стала съемка в труднодоступных регионах мира. Мне представилась возможность уже не в книгах, а вживую побывать в различных экзотических регионах планеты и вплотную познакомиться с незнакомой и удивительной природой этих мест.

Артисты балета понимали, куда они едут. Но на месте у них был шок от увиденного. Тем не менее, никто не отказался от участия в съемках. В процессе танцоры так увлекались, что их было не остановить. Основную цель мы выполнили – приковали внимание людей к мусорной проблеме.

Выхухоль – эндемик России. Эндемик – означает «живет только у нас и больше нигде». Вообще раньше считалось, что выхухоль – эндемик СССР, поскольку имелись небольшие очаги ее обитания в Казахстане и на Украине. Но сейчас никто не знает, остались они там или нет. В последние годы численность выхухоли стабилизировалась, но остается на очень низком уровне. Сейчас в стране где-то тысяч десять зверьков.

Дизайнеры думают, как создать экологичную сверхбыструю одежду. Например, пошел в ночной клуб: нарядился, потанцевал, вышел, выбросил. Дизайнеры экспериментируют с такими изделиями, создавая их из биоразлагаемых материалов. Самая экологичная одежда – это виртуальная одежда, которая становится сейчас очень популярной и ее рынок будет расти.

Акулы – никакие не монстры. У людей просто склонность их демонизировать. Это и преувеличения о количестве жертв акул где-нибудь в Шарм-эль-Шейхе, и рыбацкие байки, и заявления, что раны от акул не лечатся. В результате обыватель, действительно, верит в том, что это чудовище и машина для убийства. При этом люди восхищаются столь же, а то и более опасными животными, например, тиграми.

Антарктида встречает айсбергами нереальных размеров и ветром сумасшедшей скорости. Плотный поток ледяного воздуха безжалостно хлещет. Это не просто порывы до 20-40 метров в секунду, а непрерывный ветер, сметающий все на пути.

«Большая Саянская тропа» – это, возможно, дело всей моей жизни. Эта тропа может стать одной из крупных, имеющих общенациональную известность экологических троп, таких как «Большая Байкальская» или «Большая Севастопольская». Общая сумма, которую мы заложили на нее, – около 81 млн. Сумма большая, но нужно понимать, что и протяженность тропы большая сложная в конструктивном плане, одна из наиболее крупных в стране.

Я пел белухам под водой, чтобы они ко мне подошли поближе. Однажды мы общались с кашалотом на тему загрязнения пластиком океанов (кит реально приносил мне пластиковые пакеты, как будто просил избавить от них, забрать их на сушу). За каждой фотографией стоит какая-то удивительная встреча с китами.