Многие российские высшие учебные заведения находятся на пороге перехода полноценной интеграции принципов устойчивого развития в свою деятельность. Такое мнение высказал Пётр Кирюшин, к.э.н., директор по развитию Центра биоэкономики и эко-инноваций экономического факультета МГУ, руководитель магистерской специализации «Менеджмент биотехнологий» ЭФ МГУ и со-основатель проекта «ВузЭкоФест». Эксперт считает, что «зеленые» вузы могут быть драйверами экологических перемен в окружающем их пространстве. О трендах развития высших учебных заведений и открывающихся возможностях, Пётр Кирюшин рассказал в ходе совместной веб-конференции АНО «Экспоцентр «Заповедники России» и Агентства стратегических инициатив.
«В последнее время в вузах формируются инициативные студенческие группы: сообщества, эко-клубы, «зеленые» студенческие организации. Пять-десять лет назад их практически не было, а сейчас они есть уже во многих вузах. Некоторые примеры: ЭкоГильдия МГУ, ЭкоМИФИ, Зеленая Вышка, MGIMO Goes Green, Good x Green MARHI, наш проект ВузЭкоФест, который организуется некоммерческой организацией «Территория устойчивого развития». Студенты какие-то акции организуют, собирают макулатуру, внедряют раздельный сбор. И часто у преподавателей и сотрудников такое ощущение: молодцы, хорошее дело делают, но к нам и к вузу в целом это имеет косвенное отношение, это такая допактивность, внеучебная деятельность.
На самом деле, если мы посмотрим на ведущие мировые вузы, такие как Гарвард, Оксфорд, Массачусетский технологический институт, то мы увидим, что идея экологически устойчивого развития очень конкретно интегрирована в их повестку. Можно зайти на green.harvard.edu и увидеть, какие направления реализует вуз. Это и «зеленые» лаборатории, где разрабатываются инновационные решения, и экологичные пространства, и раздельный сбор, и финансирование экологических инициатив, и гранты, и поощрение командной деятельности, и много другое. И это тренд для многих ведущих мировых вузов.
Есть достаточно известная в вузовских кругах организация, которая называется The International Sustainable Campus Network, то есть Международная сеть кампусов с устойчивым развитием. Она включает в себя ряд ведущих вузов, и эти вузы ежегодно посылают туда отчеты о своих достижениях в области устойчивого развития. Эти отчеты представляются на таких мероприятиях, как Давосский экономический форум. Это организация высокого уровня, и администрации вузов рады участвовать в подобных проектах.
Соответственно, получается, что «зеленый» университет это не только про «зеленый» кампус и студенческую активность. Это про широкую интеграцию экологически устойчивого развития во все виды деятельности вуза. Мы видим и студенческую активность (создание «зеленых» групп, проведение мероприятий), и стимулирование экологических инновационных разработок, и правильное образование с точки зрения формирования экологического лидерства и эко-профессионалов, которые могут создавать «зеленые» бизнесы, «озеленять» существующие организации и так далее. И все это увенчано администрированием – есть специальные офисы и структуры, которые занимаются именно устойчивым развитием вуза. И, конечно, это инфраструктура. У того же Гарварда новые здания сертифицированы по «зеленым» стандартам, благодаря которым строения оказывают меньше негативного влияния на окружающую среду. Они максимально комфортны – в них учишься, работаешь, и меньше устаешь.
«Зеленая» повестка – это гораздо шире, чем просто «зеленый» кампус и проявления студенческой активности. Это системный подход и один из трендов развития вузов. Почему, на мой взгляд, эта тенденция будет развиваться? Потому что, во-первых, сейчас есть растущий спрос на экологичность со стороны студентов и все чаще со стороны сотрудников вузов. Во-вторых – это международный тренд. В-третьих – вузы очень чувствительно относятся к рейтингам. Есть специальные «зеленые» рейтинги вузов. Известные российские вузы гордятся тем, что занимают в них какие-то места. А еще есть мировые рейтинги, такие как Times Higher Education, которые уже тоже формируются с учетом устойчивости, экологичности вузов. Плюс вузы будут «зеленеть», потому что это новая модель развития – переход от идеи того, что есть преподаватель, который транслирует знания своим студентам, к совместной работе. Вуз становится точкой притяжения и энергии молодежи, и экспертизы преподавателей, и внешних структур. Из этой синергии рождаются новые проекты и молодые лидеры, а сам вуз развивается.
Это международный тренд, но у России здесь, может быть, даже больше возможностей. Почему в мире «зеленеют» вузы? Потому что там вся среда вокруг вузов уже более устойчивая. А у нас часто наоборот. Вузы – источники экологического лидерства, которые могут вокруг себя менять городское пространство. Вуз достигает верхнего уровня экологичности, когда появляются структура, стратегия устойчивого развития и человек, который за это отвечает. Я думаю, мы скоро перейдем к этой стадий, то есть перейдем от инициатив снизу к вовлечению сотрудников и администрации.
Я знаю несколько ярких примеров, когда экологические инициативы, зародившиеся в вузе, перерастали во что-то большее. Например, проект «Чистое дело», основанный студентами МФТИ для внедрению раздельного сбора у себя в университете, перерос в общегородской проект. Сейчас это такое социальное предпринимательство, экологический бизнес. Есть еще один проект. До последнего времени единственным местом, куда в России отправлялись батарейки на переработку, был завод в Челябинской области – Мегаполисресурс. Насколько мне известно, из разговора с основателем этого проекта, все началось с диссертации и работы со студентами. То есть это академическая инициатива. И третий пример… Мы все знаем Всемирный фонд дикой природы. В России есть несколько известных людей – Евгений Шварц и Игорь Честин – связанных с фондом, которые в свое время участвовали в дружине охраны природы МГУ. Была такая школа экологического лидерства, которая начала формироваться в 60х годах при вузах. Лидеры взрощенные в дружинах охраны природы, способствовали формированию экологической повестки в нашей стране.
Что могут делать вузы? Это и проекты, и технологии, и лидерство, и изменение культуры. Вуз может не просто «зеленеть», а стать драйвером экологического развития. Наверное, многие видели интервью Юрия Дудя, где он рассказывает про Кремниевую долину, про структуру созданную вокруг Стэнфордского университета, про то, что там были какие-то ребята, которые что-то начали в гараже делать. По моим ощущениям, экоактивисты и эколидеры, которые создают свои проекты – это начинающие Стивы Джобсы и Цукерберги, которые создают какие-то новые решения. Мы мыслим категориями продуктов, которые закрывают определенные потребности, но сейчас же основные вызовы связаны с тем, что мы должны экосистему сберечь, не допустить глобальных катастроф. Энергия может быть направлена в это русло.
Есть примеры, когда вокруг вузов выстраивалась экосистема и они меняли целые регионы, оказывали колоссальное влияние на окружающее пространство. А есть примеры, когда города сами менялись. Я некоторое время жил в Швеции. Там есть промышленный город Мальма. Думали, что делать, и сделали экологичный район с использованием «зеленых» технологий, «зеленого» строительства, энергоэффективности, солнечных панелей, автобусов на газе и тд. Получилось такое ВДНХ в сфере «зеленых» технологий. Приезжающим показывают, что можно взять такое пространство и колоссально переделать его. Там есть университет, который специализируется на этой урбанистической истории. У меня есть ощущение, что вузы могут стать такими элементами кластеров трансформации городов и регионов».
Фото (с) ВузЭкоФест
Программа сохранения лошади Пржевальского позволила не только сохранить, но и увеличить численность мировой популяции до трех тысяч особей.
Человек, работающий в охране природы, стремится сделать мир лучше. Если сотрудник ООПТ из таких, то и результаты работы будут отличные.
Эковолонтерство для меня – будущее, в котором каждый для сохранения природы будет делать что-то посильное, а все вместе мы сможем добиваться огромных, прорывных результатов. Мы как раз и создали организацию «Делай!», чтобы помогать в этом.
Спасти и восстановить можно любой вид животного, который остается в природе. Но усилия должны быть сосредоточены на сохранении не только отдельных видов, но и всей экосистемы.
Животные гораздо умнее и богаче внутренне, чем мы представляем. Они просто думают иначе, чем люди...
Если все гренландские ледники растают, то уровень Мирового океана поднимется на 7,2 метра. Тогда страдать будут не только животные, но и люди. Уже сейчас нам надо готовиться к десяткам миллионов климатических мигрантов.
Цифровая трансформация – это не просто внедрение технологий. Это последовательная масштабная работа, которая приведет к ускорению и оптимизации всех процессов в отрасли.
Чему нам следует поучиться у ООПТ Танзании? Наверное, во-первых, организации охраны: при каждом нацпарке был целый поселок с рейнджерами, которые охраняли его с автоматами. А во-вторых, возможности реально увидеть животных на маршруте (экологической тропе). Чтобы, как в Африке, они мимо нас бегали, летали, да хоть просто лежали, и не боялись. Чтобы у них был закреплен рефлекс, что человек вот на этой территории не несет опасность. В России тоже есть такие ООПТ, но, к сожалению, их очень мало. А для посетителей большинства ООПТ, чтобы увидеть зверя или птицу, нужно быть реально специалистом или местным сотрудником, который работает на территории не один день. Или же просидеть без движения много часов в так называемых скрадках, чтобы животные потеряли бдительность, и вы смогли их увидеть.
В соцсетях активисты выкладывают свои отзывы и фото, что собранный раздельно мусор попадает в один контейнер и на одну свалку. Здесь важно выстроить полноценную цепочку: раздельный сбор – раздельный вывоз – раздельная переработка – раздельная утилизация
Общественные организации могут помочь в нужную минуту – экспертным мнением, финансами. А в случае несогласия – прямо высказать правду в глаза.
Все мы являемся менеджерами ресурсов. И на всех нас лежит ответственность за воздействие на окружающую среду
Турист с каждым годом становится все более искушенным. Даже если человек идет в поход с палаткой, то на особо охраняемой природной территории у него должно быть место, где он мог бы разбить эту палатку и остановиться на ночлег с комфортом, не нанеся при этом вреда природе.
Сейчас, с развитием цифровой техники, появился большой круг людей, для которых наблюдение, изучение птиц стало не профессией, но очень серьезным хобби. Бердвотчинг – так это называется, но я предпочитаю термин «любительская орнитология».
Одна из основных задач федерального проекта «Чистый воздух» – уменьшение не менее чем на 20% совокупного объема выбросов загрязняющих веществ в атмосферный воздух в 12 городах-участниках.
Экоактивистов часто обвиняют, что они неконструктивные и все время критикуют власть, но никак с ней не взаимодействуют. Но если нам предлагают сотрудничество, то мы соглашаемся, почему нет. Но для этого нужно обладать спокойным характером.
По моему личному опыту и опыту коллег, рецепт баланса между заповеданием и хозяйственным использованием территории простой. Россия — одна из крупнейших стран мира, и если намечается какая-то хозяйственная деятельность, то ещё на первых этапах, при составлении бизнес-планов и инвестиционных проектов надо учитывать наличие существующих и перспективных особо охраняемых природных территорий и не затрагивать их границы. У нас настолько богатая и большая страна, что места хватит на всех. Это не Германия, не Франция, где природа истощена, а плотность населения высока. В России есть где работать, минуя ООПТ и не сталкиваясь лбами с природоохранниками.
Прежде чем построить новый перерабатывающий завод, нам нужно убедиться, что сам сбор мусора налажен. Наша внутренняя задача состоит в том, чтобы достичь 70% переработки своей упаковки к 2025 году, до 90% – к 2030 году. В странах Евросоюза средний уровень переработки составляет 50%. Но там к этому шли 30 лет, набивая шишки.
Только 4% площади нашего парка открыты для посещения. Остальные 96% представляют собой заповедное ядро. И вот на этой небольшой части парка каждые выходные народу как на демонстрации.
Если бы мы не научились контролировать этот поток посетителей, то поверьте, ни о какой охране природы речь уже бы не могла идти: мы бы просто превратились в городской парк культуры и отдыха.
Дайте нам, природоохранникам, волю, мы вообще закроем Камчатку, и там будут только разгуливать медведи, резвиться нерка, и иногда на горизонте появляться инспектор с ружьем, охранять всю эту идиллию от браконьеров. С другой стороны, дайте волю бизнесу, и за достаточно небольшой период рыбные и другие природные ресурсы полностью исчерпаются, их просто «выжмут» из региона ради максимального заработка. Мне же кажется, что XXI век, со всеми его замечательными современными технологиями, это время поиска баланса и синергии различных отраслей и подходов. И очень важно, чтобы все стороны понимали и слышали друг друга. Местные понимали, что нужно беречь природу, заповедная отрасль понимала, что местным нужно каким-то образом жить, кормить семьи, развивать свои населенные пункты.
Мусорный вопрос на Таганае остро стоит вне зависимости от наличия или снятия ограничений в связи с коронавирусом, поскольку количество посетителей зависит только от погоды. И до коронавирусного периода в хорошую погоду каждые выходные через нацпарк проходил огромный поток посетителей. А с ними, конечно, появлялся и мусор. Как мы с этим боремся? Собираем и вывозим сами, призываем туристов забирать то, что они принесли с собой.
На Байкале в итоге люди выражали сожаление, что наша группа раньше лет на пять там не появилась, говорили, что они бы тогда омуля сохранили. Я спрашивал: «А вы сами не могли остановиться?». И они сказали, что, к сожалению, нет, сами не могли. Что интересно, некоторые браконьеры, нарушители из местных, в результате пришли работать в национальный парк. Мы этих людей ловили за нарушения, а теперь попробуй им что-нибудь против национального парка сказать.
Ямал — это девять месяцев зимы, величественные горы Полярного Урала и мистическое полярное сияние, самое большое поголовье оленей в мире и бережно сохранённые вековые традиции. Настоящему туристу, постоянно ищущему новых впечатлений и мечтающему покорить арктические дали, обязательно нужно побывать в нашем крае. Сделать это довольно просто: всего 2-2,5 часа на самолёте из Москвы, Санкт-Петербурга, Новосибирска, Перми или Казани, и вы уже в Салехарде – единственном в мире городе, расположенном на широте Северного полярного круга. Чтобы влюбиться в Ямал бесповоротно достаточно одного визита, а вот для полного знакомства с краем нужно посетить регион в разные сезоны, потому что каждый открывает Ямал по-новому.
Архангельская область сама по себе является притягательным регионом для туризма в Арктической зоне России, она на втором месте по количеству гостей среди арктических регионов — опережает нас только Мурманская область.
Именно в Архангельской области берет начало Арктика. Коренной народ этих мест — поморы — первыми начали осваивать северные моря, а Архангельск стал отправной точкой первых арктических экспедиций и первым морским портом России. Мы рекомендуем всем нашим гостям углубиться в морскую историю Архангельска, посмотреть уникальную природу и архитектуру Севера, а также быт поморов — исконных северян.
Почему в мире «зеленеют» вузы? Потому что там вся среда вокруг вузов уже более устойчивая. А у нас часто наоборот. Вузы – источники экологического лидерства, которые могут вокруг себя менять городское пространство. Вуз достигает верхнего уровня экологичности, когда появляются структура, стратегия устойчивого развития и человек, который за это отвечает. Я думаю, мы скоро перейдем к этой стадий, то есть перейдем от инициатив снизу к вовлечению сотрудников и администрации.
И что отмечают по данным Яндекс аналитики? Что с начала года интерес к сортировке отходов увеличился на 30%. При этом за последние три недели апреля этот интерес и количество запросов увеличились аж на 70%. То есть люди, попавшие в данные обстоятельства, все-таки имеют в нашей стране потенциал к осознанному потреблению, к пониманию ответственности, связанной с отходами. При этом они интересуются различными способами правильно перераспределить их, использовать или, например, утилизировать.
Знаете, горы — всё-таки особая история. Когда я приезжаю домой, стоит пробыть в четырех стенах две-три недели, и начинает тянуть обратно. Потому что в горах, когда ты постоянно там находишься, формируется своего рода зависимость. В хорошем смысле слова, конечно! Горы умиротворяют, отодвигают сиюминутные заботы на второй план. В этом уникальность заповедной природы. И она обогащает идеями, новыми мыслями. Приезжаешь из экспедиции, полный новых планов, и всё у тебя уже изумительно.
Разобрав механизмы организации этих локальных волонтерских объединений, мы поняли, что очень малый процент людей готов терпеть неудобства ради благой цели. В волонтерстве, как ни странно, тоже проявляются человеческие потребности в обеспечении комфортных условий.
Вот эту задачу мы и постарались в первую очередь решить. На федеральном уровне сделать удобный инструмент как коммуникации, так и обеспечения со стороны местных властей поддержки инициатив волонтеров. Крайне важная, казалось бы, незримая, но при этом понятная поддержка со стороны государства позволила людям на местах на более комфортном уровне организовать свои мероприятия. По сути, флаг «Вода России», который мы рекомендовали использовать всем участникам наших акций, стал удивительным пропуском в удобное и грамотно организованное волонтерство на берегах рек.
СМИ сетевое издание «Экология России» – Нацпроектэкология РФ зарегистрировано в Федеральной службе по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций. Свидетельство о регистрации средства массовой информации ЭЛ № ФС 77 - 79233 от 25 сентября 2020 г.
По вопросам сотрудничества и рекламы: +7 (915) 379-27-44 (WhatsApp)
Адрес электронной почты редакции: info@ecologyofrussia.ru
Отдельные публикации могут содержать информацию, не предназначенную для пользователей до 16 лет.