Напомним, что этим летом в первом чтении были приняты поправки к законам «Об охране озера Байкал» и «Об экологической экспертизе». Согласно им разрешаются до 2030 года сплошные рубки в центральной экологической зоне Байкала. Кроме того, до 2025 года проект разрешает переводить земли лесного фонда в другие категории. Это вызвало большой резонанс среди общественников и науки. «Экология России» не раз писала о рисках, с которыми связан законопроект.
Вопрос для нас заключался в том, как понимают местные жители ценность своей земли, что их тревожит, каких изменений они ждут и на что готовы сами, чтобы сохранить малую родину.
В общей сложности мы проехали более 1000 километров, максимум остановок, чтобы встретиться и поговорить с людьми: Гремячинск, Макаринино, Адамово, Усть-Баргузин, территория особой экономической зоны «Байкальская гавань», строящийся водовод в селе Турка, очистные сооружения в селе Максимиха, участки дороги Улан-Удэ – Курумкан – Новый Уоян. Кроме того, состоялась большая встреча с людьми в ДК Усть-Баргузина. Мог заходить, кто хотел, люди стояли в дверях, всем не хватило места. В Иркутске в научном центре Сибирского отделения РАН прошла встреча с губернатором области, общественниками и представителями науки.
Как мы уже говорили выше, инициатором поездки «в народ» на Байкал стал председатель Всероссийского общества охраны природы Вячеслав Фетисов. Он не раз во время встречи с населением говорил, что позиция сохранения природной территории Байкала – не отдельно взятая, это позиция и общественников, и Министерства иностранных дел, и Российской академии наук и, конечно, Всероссийского общества охраны природы, которому, к слову, в следующем году уже сто лет.
Один из первых вопросов к местному населению – «чем живете?». Один из ответов: «Работы нет. Купить три-четыре кубометра дров стоит 15-16 тысяч рублей, у пенсионеров пенсия 16 тысяч. На зиму надо 20 кубов». Вообще, про тему несовершенства лесоустройства говорили много. До 2019 года работали пилорамы и жили за счет срезков-обрезков. Сейчас в Центральной экологической зоне запрещена деятельность лесозаготовителей, а привозить дрова – это такая же цена, как у делового леса. Предпринимателям невыгодно готовить лес за пределами ЦЭЗа.
Приводили проблемную арифметику с ущербом от баклана: «Одна птица съедает до семи килограммов рыбы в день. А почему местному населению нельзя?» И предлагали это внести в поправки в готовящийся ко второму чтению законопроект. Правда, редакции «Экологии России» непонятно, зачем жителю семь килограммов. Чтобы съесть или продать?..
Вообще, тема с обсуждаемыми поправками, как мы увидели, не та тема, в которой были бы сильны жители. На одной из встреч мы зашли в желтые автобусы, с виду школьные. Людей целенаправленно привезли на встречу. Оказалось, что, действительно, там сотрудники школ. И в одном и в другом автобусе мы спросили, кто и что знает про законопроект, даже попросили руки поднять, читал ли кто? Оказалось, нет. Видео об этом смотрите в нашем телеграм-канале.
Затем мы подошли к девушке, держащей плакат «За поправки в закон», в надежде от нее получить содержательный ответ. Вот, дословно наш диалог:
- Какая поправка для вас самая важная?
- Ну, мы, наверное, за то, чтобы люди могли строить свои дома. Если на участке есть деревья, их можно было бы вырубить чисто для постройки дома.
- Это для вас. А что вы готовы сделать для Байкала?
- Нужно идти дальше. Чтоб наши депутаты также работали с нами.
- А вы лично, что готовы сделать для того, чтобы сохранить Байкал?
- Стараться, наверное, соблюдать нашу экологию.
- Каким образом?
- Допустим, у нас есть село Турка, где у нас есть такой туризм, где народ приезжает и оставляет после себя кучу мусора, то есть это нежелательно. Нужно как-то облагородить это все, чтобы строились отели.
- Чтобы построить отель, нужно построить к ним дорогу, снять уникальные почвенный слой, вырубить деревья. А что же с Байкалом тогда будет?
- Ну не под отели тогда, чтобы расширить немножко.
В общем, как-то сбивчиво и непоследовательно, но главное одно – хочется жить лучше. Нормальное желание для всех – и для жителей Байкала, и для жителей страны. Только вот Байкал – он такой один, к нему нужен особенный подход. К слову, иногда сами жители подсказывали выходы. Например, есть заброшенные дома и участки. Почему бы местной власти их не изымать?.. Почему многодетным матерям дают участки в лесу, где они не могут обустроить дом, а рядом есть свободные и незаселенные?..
Житель по имени Юра рассказал нам про старый аэропорт Усть-Баргузина, табличек пока нет, но есть сторож, он знает, что земли на его территории уже делят. Кому их отдали, неизвестно. И он бы тоже хотел там построился, «чтобы в ограде сосны стояли».
У Макаринского сельского дома культуры мы поговорили с двумя местными жителями. И вот, что они нам рассказали:
«Мы просим, чтобы очистные построили, дороги, точечно, но только, чтобы не промышленно сюда заходили, только не промышленно. Если земли перевести в другую собственность, то будет беспредел. Приедут и будут скупать, а у нас наследства не осталось. Со всех сторон ветер дует. Мы здесь сызмальства, на китайцев ушел наш сибирский лес. Нам дрова нужны для своих нужд, а их нету».
В общем, из всего увиденного и услышанного от граждан, чиновников, активистов и сибирских ученых, мы поняли, что есть три категории проблем:
социальные (преимущественно про местное население), Здесь про ремонт дорог, про узаконивание собственности, про дрова на отопление, про очистные, противопожарные полосы, про то, чтобы добавить земли под кладбища и как сосуществовать с туристическим наплывом. С одной стороны, туристы – это заработок, потому что других занятий мало. А, с другой стороны, кучи мусора. Неприятно с ними жить, а, чтобы не жить, приходится самим убирать за приезжими;
экономические (про развитие и активный вход бизнеса на байкальскую территорию), Здесь особо много не расскажешь, потому что не все планы известны. Есть проекты застройки туристических зон, нам показали. Дальше вопрос – сколько и чего нужно вырубать под всю эту красоту;
есть еще одна проблема – гидрологическая, связанная с повышением уровня Байкала. Что любопытно, редакция посещала много обсуждений по законопроекту, но нигде не поднимали эту проблему. А мы своими глазами увидели, что вода подходит близко к домам. Здесь тоже вопросы – кто разрешил строить дома в зоне подтопления?.. И каким образом обезопасить людей?
есть ли экологические проблемы? Безусловно, но о них, как об актерах второго плана в кино. Посадить 5 деревьев вместо вырубленного одного – это же не про решение экологических проблем…
И здесь, полностью прав Фетисов, который постоянно напоминает о ценности и уникальности этой земли. А ещё о том, что надо сделать инвентаризацию всего, что есть. Понять, какой ущерб уже нанесен и что сделано не так, чтобы не допустить новых ошибок.
А ошибки могут быть. Специально на встречу с Фетисовым из Байкальской буферной зоны приехал Александр Соснов, чтобы предупредить о рисках, которые уже стали реальностью для соседней территории.
«То, что касается Центральной экологической зоны озера Байкал – нам не безразлично. Потому что мы тесно связаны реками, это как сердце и сосуды. Закон по охране озера Байкал не работает, он не имеет прямого действия. Сначала нужно заставить, чтобы старый работал, а сейчас еще новые поправки внесем. А может обратиться к старому закону, сначала решить проблемы населения, а потом браться за глобальные перекройки закона? В кратчайшие сроки надо принимать решение не по снижению ответственности за нарушения экологического характера в Байкальской буферной зоне, а возможно, по ужесточению. И мы должны начать путь не от озера Байкал, а, наоборот, к нему», – рассказал Соснов.
Вновь и вновь обращаемся с вопросом – «Что не так с законопроектом по Байкалу?» На этот раз экспертное мнение, на которое нельзя не обратить внимание. Андрей Федотов, директор Лимнологического института Сибирского отделения РАН (ЛИН СО РАН), доктор геолого-минералогических наук. Мы поговорили с ним в конечной точке нашего пути – в Иркутске.
- С чем нельзя согласиться в предлагаемом законопроекте?
- Если мы говорим, что все в угоду людей, то я не понимаю, в угоду каких интересов мы должны разрешить сплошные рубки на особой экономической зоне. Людей, которые здесь проживают? Я не думаю, что они просят рубить горы под строительство жилых комплексов.
- В чем вы видите основные риски?
- Во-первых, будут противоречия с другими федеральными законами, есть репутационные риски. Получится, что к самой защищенной территории в Российской Федерации – озеру Байкал – закон окажется более лоялен. И третье, это ожидание людей. Вот этими поправками мы только усилим не антропогенный пресс, а стоимость этих земель, этих участков, этой недвижимости. Когда именно местным жителям это будет уже недоступно. И сейчас цены недешевые, если вы зайдете в рынок объявлений, за сколько продают дома и земельные участки, даже те, которые в аренде? Но после того, как будет легализация, я не уверен, что местные смогут потянуть такую финансовую нагрузку.
- Что в связи с этим вы пожелали бы законодателям, которые готовят законопроект ко второму чтению?
- Все мои пожелания на нескольких страницах уже направлены.
- Вы получили реакцию?
- Нет, реакции нет. Хотя мы и вошли в какую-то группу, но мы пока видим, что горшочек что-то там сварил и изрыгнул. Нужно более тщательно и взвешенно подходить к данному вопросу. В Бурятии, например, есть места, где нужна селезащита, а они не упомянуты. Приводят пример с наводнением на реке Холодная, но закон бы здесь не помог, там вообще нет селезащиты. Или населенные пункты. Говорят, что все посчитали, а там, где прокуратура говорит надо делать разрывные полосы, у вас этого населенного пункта нет. Там-то точно беда. То есть закон писался в какой-то спешке, что-то написали, что-то нет. У меня больше вопросов, чем ответов.
В общем, приехать посмотреть и пообщаться с людьми, это не про решить проблемы, как некоторые хотели бы. Это про УСЛЫШАТЬ. А чтобы принять правильное решение, нужно снять слой за слоем все, что мешает увидеть суть – недоговоренность чиновников, юридические казусы, неосведомленность людей, скрытые интересы бизнеса…
Тогда это будет ответственно и по отношению к Байкалу, и по отношению к людям.
Ольга Стрелкова, Улан-Удэ – Иркутск.
